Множество людей ощущают в нем необходимость. В его исследованиях, в работах Академии, которую он возглавляет, в его научных советах, в человеческой поддержке и просто в общении — в разговоре с ним.

Это естественно и вполне объяснимо сейчас, когда академик Патон стоит на скрещении человеческих судеб, когда от его решений зависят направления исследований мощных коллективов, сейчас, когда социальная роль и положение Бориса Евгеньевича предопределяют и предполагают его разносторонние связи с людьми. Но чем было предопределено само это положение?

Задумываясь над этим, не могу не вспомнить разговор с академиком Сергеем Павловичем Королевым о качествах, необходимых организатору науки. Я спрашивала, какую человеческую черту он считает главной для успеха в этой профессии?

Он сказал: целеустремленность. Талант, ум — это все само собой разумеется, но ведь их можно, как в известной притче, и зарыть в землю... Если нет целеустремленности.

Он перечислил ученых, которые, на его взгляд, сумели выбрать высокую цель и идут к ней... Мне уже приходилось писать об этом разговоре. А также и о том, что первым среди наших современников Королев назвал Бориса Евгеньевича Патона. И прибавил: скоро все поймут, сколь много он дает стране, науке и как много даст в будущем.

Королев всегда очень точно отвечал на вопросы (если отвечал). И когда я попросила его рассказать о Патоне не как об ученом, а просто как о человеке, назвать какую-то черту, наиболее привлекательную для него в натуре Бориса Евгеньевича, он твердо сказал: «рыцарственность». Он вкладывал в это уже ставшее анахронизмом слово довольно широкий смысл. Он говорил о бесстрашии, о широком благородстве и великодушии Патона. И вообще о характерных чертах натур незаурядных и высоких. Об умении прийти на помощь и желании спасти даже тех, кому ничем не обязан. О нежелании мстить, унижать тех, кто мешал, а теперь уже не стоит на трудном пути ученого к истине. О благодарности за полученное добро. О том, что крупных людей радует, а не унижает необходимость быть пожизненно признательным кому-то, тогда как натуры мелочные стараются избавиться от такого чувства...

...Знакомство этих двух ученых произошло по инициативе Королева. Осенью 1961 года Сергей Павлович позвонил в Киев Патону, директору Института электросварки, с просьбой о помощи и предложением делового сотрудничества. Он хотел встретиться в Москве для переговоров. Патон не замедлил с выездом. Королева тогда он лично не знал, но известно о нем было много. А восьмилетнего опыта работы на директорском посту Патону уже хватало, чтобы реалистически понимать подвиг Королева — Главного конструктора космических кораблей.

Встреча не разочаровала обоих. Все, что создал Патон к тому времени в своей области, все, что ему еще хотелось понять и сделать, — все это оказалось необходимым той науке, которой жил Королев. Патон и его Институт электросварки разработали новые способы соединения металлов. Больше того: они изобрели методы получения новых материалов — как оказалось, чрезвычайно нужных для создания космической техники, для строительства и на Земле и в космосе надежных конструкций.

Так началось совместное творчество этих ученых. Началась и дружба. На сессиях союзной Академии можно было видеть, как они обязательно садились рядом... Плотный, широкоплечий Королев (у него была манера держать голову так, будто идет против ветра) и худощавый, оттренированный лыжами и теннисом, легкий в движениях Патон.

Потребность друг в друге и взаимная радость общения, конечно же, не ограничивались деловыми интересами, хотя оба — люди занятые. В том, что сближало их, не последнюю роль играло и отношение к делу. Оба хорошо понимали смысл бретонской поговорки: борозда плуга идет по земле прямо, если линию проверяешь по звезде.

СЧастливый багаж юности

Но как и когда избирают звезду? К крупному человеку цель жизни редко приходит сразу — с младенчества и навсегда. Обычно в ходе жизни человек усложняется, и поэтому, естественно, усложняются, а то и категорически изменяются его цели. С какого времени Борис Евгеньевич Патон начал формировать свою жизненную позицию и представление о том, чем будет он заниматься в жизни?

...В детстве он, как и многие его сверстники, любил Жюля Верна и Джека Лондона. Очень нравилось, что в этих книгах самая смелая цель становилась достижимой. Интересно было, что буйная фантастика Жюля Верна оказалась предвидением. В жизнь прочно вошли и подводные лодки и воздухоплавание... Нравилось благородство Джека Лондона. Его герои — сильные победители — добры, крупномасштабны, без изломов. И, заметьте, все они великолепные работники. Такие характеры выковываются в трудном деле.

Вначале он не проводил никаких аналогий между романами и своим домом. А потом ясно понял, что Батин характер — это и есть «сила сильных», как у Лондона. Его «Батя» — Евгений Оскарович Патон — классик современной техники, всемирно известный инженер и ученый. Он создал Институт электросварки, заложив тем самым основу всей современной сварочной отрасли производства.

Характер у Евгения Оскаровича был крутой. Институтом он управлял твердо, единовластно. Намеченную цель всегда видел и не забывал о ней. Этой цели и своей воле он умел подчинить не только институт, но и производственников, с которыми был связан внедрением научных идей. Он имел право на жесткую требовательность именно потому, что был беспощаден к себе.

Впрочем, как убеждался сын, вглядываясь в него и учась, грозный Патон ни разу и никому не испортил жизнь. Страшились не меры взыскания (часто очень неожиданного и весьма неформального), а его неизбежности. Все поступки подчиненных взвешивались на весах справедливости, ничто не проходило незамеченным. Главной мерой при суждении о человеке были верность долгу и результативность в работе. С сына он спрашивал строже, чем с других.

В счастливой семье (а семья была прочной) всегда есть доброта и юмор. Хорошо, когда хранительница очага — жена. У Патонов так оно и было. Суровость гпавы семьи смягчалась деликатностью и сердечностью Натальи Викторовны Патон. Все, кто бывал у них дома, абсолютно все вспоминают атмосферу доброжелательности вокруг нее. Она умела ненавязчиво, улыбкой, вниманием снять напряжение, которого, ох, как предостаточно было у ее мужа и его сотрудников. И в ответ ей тоже светлели лица.

Рассказывая мне об обаянии Натальи Викторовны, старожилы института говорят: «Посмотрите на сына, как хорошеет его лицо, когда он смеется. Заразительная доброта улыбки — это от матери». Да, от матери... От матери еще и многие другие черты...

Но надо ли разбирать характер Б. Е. Патона по наследственным генам? Наверно, это было бы интересным и нужным, так же как и исследование традиций семейного трудового воспитания. Однако сейчас примем за данность: Борис Евгеньевич Патон — сын благородных и сильных родителей. И главное из того, что он получил в наследство,— ощущение своей работы как счастья, как творчества, как естественного состояния человека. Унаследовал он также независимость характера и жажду самостоятельности.

Путь организатора не привлекал его в юности. Он хотел вести собственные научные исследования. Тогда он еще не понимал, что время одиночек в науке кончилось. (Он сформулирует это много позднее... Став президентом.) Его интересовала в то время не сварка, а электричество — широко, как явление. А также воздействия электричества на вещество. После окончания Киевского политехнического института он уехал в Горький на самостоятельную работу в электротехническую лабораторию завода «Красное Сормово». Но он был необходим отцу как директору ИЭС, как организатору науки.

В трудные военные дни ИЭС отозвал его на Урал. Там были сосредоточены научные силы института и ковалось оружие для фронта. В это время Патон-младший стал самым верным из помощников великого инженера и остался таким до последнего часа его жизни. Качество оружия во многом решало судьбу Родины. Очень важна была степень защищенности танков, надежность их брони. В Институте электросварки была разработана новая технология: автоматическая сварка под флюсом. Она позволила быстро, на конвейере соединять намертво броневую обшивку танков. Святые, голодные, бессонные ночи инженеров, ученых, рабочих, Патона-отца, Патона-сына вложены в броню легендарных «тридцатьчетверок» — заколдованными прозвал их фронт.

Это время сыграло для Бориса Евгеньевича огромную роль при выборе цели. Защита страны, счастливая отдача от изматывающей работы в заводском цеху, как ничто другое, показало высоту земных забот науки. Это помогло вывести формулу, которую много раз, на разных этапах своей жизни потом повторит Патон. Для него наука начинается с земных задач и потребностей человека, потом уходит в заоблачные выси фундаментальных исследований (для понимания сути явлений) и вновь возвращается к человеку, чтобы удовлетворить те самые потребности, которые вызвали ее к жизни. Для него не существует раздельной работы теоретических и прикладных наук.

Вектор исследования

«Зачем?» — это первый вопрос, который задает Борис Евгеньевич, когда ему предстоит начать новое дело или решить сложную проблему. Вопрос отнюдь не риторический. Выясняется смысл действия.

Все проведенные Б. Е. Патоном глубинные исследования вошли в практику именно потому, что он знал, зачем и для чего он их выполняет. Дело было не только (не столько!) в удовлетворении собственного любопытства, хотя без этого тоже не бывает ученых. Работал, ища выхода из тупиков техники. Так было и с его первыми работами. Теория дуговых автоматов (докторская его диссертация) расширила пути механизации сварочных процессов, электрошлаковая сварка произвела коренной переворот в тяжелом машиностроении. В этих процессах остро нуждалась страна в годы послевоенного восстановления.

Для Бориса Евгеньевича практическая сущность научно-технической революции — это прежде всего сумма технологий. Технологий в самых различных областях: от металлургии до медицины. Процессы НТРидут так: научная мысль предлагает новую технологическую идею, и это вызывает к жизни новые машины и новые производства, изменяет облик старых отраслей, рождает новые.

Борьбой за новые технологии занят Патон — ученый и организатор. В результате его институт дал науке методы сварки, каких еще не бывало. В сварке применены электронный луч, плазма, вакуум. На базе всех этих технологий электросварка превращена в новый вид промышленного производства. Но этого мало. Институт под руководством Бориса Евгеньевича Патона создал еще одно совершенно новое производство — специальную электрометаллургию особо чистых и особо качественных металлов. Поворот в сторону материаловедения, организация этого второго направления — это был важнейший и весьма крутой поворот в жизни патоновского института.

Но зачем именно его институту это второе направление? Как оно возникло?

Мера ответственности института не в расширении диапазона применения технологий, а в достижении конечного результата. Иначе говоря: высокого качества сварных конструкций. А оно зависит не только от способа соединения материалов, но и от свойств самих металлов. Вот на получение наилучшего исходного продукта и бросил директор ИЭС научную мысль своего коллектива.

У сварщиков в руках уже были процессы микрометаллургии. Во время самой сварки происходит взаимодействие жидких металлов, шлака, газов. В сварочной ванне, как в сталеплавильной печи, выплавляется микрослиток нового металла — шов. Он чище соединяемых. Он прочнее. Например, когда работает электронный луч, чистота равна 99,99999 процента. Это значит, что чужеродных примесей в тонне чистейшего металла только четверть булавочной головки. Поэтому после того, как слиток хрупкого тантала переплавлен в «электронной ванне», он приобретает новые полезные свойства — его можно раскатать при комнатной температуре в тончайшую фольгу.

Академик Б. Е. Патон знает, что создание новых конструкционных материалов, способных удовлетворять требованиям космической, атомной техники, современных химических производств, — это главное условие развития НТР. И он создает их, опережая мировой уровень. Вот потому-то и обратился к нему Королев.

В последнее время в институте создана еще одна технология — электрошлаковое литье (ЭШЛ).

Патон рассказывает о ней с удовольствием. Фасонную отливку сразу же получают из металла, улучшенного электрошлаковым рафинированием. Так теперь изготовляют корпуса задвижек для тепловых и атомных электростанций, коленчатые валы, сосуды высокого давления, крупные детали механизмов и многие другие детали, для которых нужна особая прочность. У деталей, полученных методом ЭШЛ, достаточно гладкая поверхность, они не нуждаются в обработке. А материал, из которого они созданы, отличается высокой химической и физической однородностью. Отливки лишены дефектов, типичных для обычного литья,— пористости, усадочных раковин. Такое литье не требует формовочных материалов, металлическая форма может быть многократно использована. Важнейшее достоинство этой технологии — весьма высокий коэффициент использования металла. Он почти равен единице. Это безотходная технология. На XXV съезде партии было сказано о необходимости развивать электрошлаковый переплав быстрыми темпами.

Для самого Патона, для его становления как организатора науки руководство работой в ИЭС и добытые здесь успехи — важнейший этап. Он ощутил, сколь необходимо и возможно выверять путь по высокой звезде. Став президентом Академии наук Украины, Патон поставил перед каждым научным институтом Академии задачу добиться на своем направлении — пусть даже узком — наивысшего мирового уровня. А в планировании работ — исходить из ситуации, которая сложится в мире завтра, предвидя ее, естественно, уже сегодня.

Так идет работа в ИЭС. Здесь уверенно применяют метод программно-целевого планирования. Рекомендации правительству, которые дает этот институт, разработанные им программы комплексного развития сварочной науки, техники и сварочного производства закреплены специальными правительственными решениями.

Комплексные программы закладываются в планы пятилеток. Институт контролирует выполнение этих программ. Без научного предвидения невозможной была бы та высокая эффективность работ института, которой он поражает: семь рублей отдачи на каждый полученный от страны рубль. Несомненно, это лидер в пятилетке эффективности и качества.

Теперь уже ясно, что опыт ИЭС оказал сильнейшее влияние на работу других институтов Украины. В Академии наук Украины ученые создали двадцать комплексных целевых программ. С их помощью коллективно решаются важнейшие научные и народнохозяйственные проблемы.

Его стиль

Если коротко определить Патона как организатора, уместнее всего, естественно, термин — «деловой человек». В организации безбрежного моря науки деловой подход нужнее, чем где-либо.

Сам Борис Евгеньевич говорит об этом так:

— Чтобы реальным стало достижение цели, очень важно создать систему организации, которая позволяет не распылять научные силы. Необходима четкая специализация работ по всему циклу «идея — производство». Мы стараемся добиться количественной стабилизации научных кадров и постоянно улучшать их качественный состав. Научному учреждению нужен большой процент ученых высшей и средней квалификации. А главное, при научном учреждении должны существовать опытно-производственная база, конструкторское бюро; а если есть необходимость, то и опытные заводы. Только в таких условиях исследование приобретает логическую завершенность, дает конечный результат в народном хозяйстве.

Численность работников научно-вспомогательного персонала в Академии наук Украины вчетверо больше, чем исследователей. Такую тенденцию Патон считает весьма положительной. Она способствует развитию прежде всего самой науки. Ведь опытно-производственная база Академии, кроме опытно-конструкторских работ и доведения научных результатов до практической реализации, обеспечивает выполнение экспериментальных работ в области фундаментальных исследований.

Опытные производства и заводы институтов Академии наук Украины иногда оказываются единственными в стране изготовителями новейших приборов, устройств и материалов, крайне необходимых промышленности, сельскому хозяйству и самой науке.

Обязанностей и дел у Патона чрезвычайно много. И не только научных. Он член ЦК КПСС и ЦК Компартии Украины, депутат Верховных Советов СССР и УССР, руководитель многих межотраслевых научных советов, редактор нескольких журналов.

При внешней неторопливости, при категорическом отсутствии суетливости ему присуще умение ускорять работу и успевать в реализации всех задуманных дел. У него нет упущенных дней.

До двух часов дня он в институте. Тут дела — научные и организационные. С трех — в Президиуме Академии. Расписание нарушается только, если есть оперативная необходимость посетить какой-то объект. Это могут быть опытные заводы своего ИЭС или один из многочисленных научных институтов Академии, опытный завод или предприятие, где применены изобретения, родившиеся в научных лабораториях. Каждое из научных подразделений Академии требует его пристального внимания.

...Когда он спешит, он, конечно же, пользуется быстрым современным транспортом — автомобилем. Но когда день кончается, он идет домой пешком. Идет ходко, не сбавляя всю дорогу быстрого темпа, сбрасывая нервное напряжение трудного дня.

Он любит ходить. И подумать дорогой о том, как сделать, чтобы разумный труд улучшил разумную жизнь людей...

Свой деловой стиль он вносит и в общественные обязанности. Прежде чем Патон встретится с избирателем, он тщательно изучает дело, которое привело к нему, к депутату. Есть картотека избирателей, обратившихся к Патону с просьбой. Там учтено все, что важно для этого человека, и суть его просьбы.

Когда накапливается достаточное количество дел, Патон отводит (кроме своих обычных встреч с избирателями) для них еще и день специальный. Об этом письменно оповещают каждого, кто заинтересован во встрече, и сообщают, к какому часу ждет его Борис Евгеньевич.

Он никогда не торопит в разговоре пришедшего к нему избирателя. (Ведь это тоже очень важно — быть выслушанным во всех деталях.) Но когда суть ясна (а чаще всего она совпадает с предварительным анализом дела), Патон выносит свое решение вполне определенно.

Депутат Патон занимается не только личными избирательскими судьбами, у него есть дела и всего избирательного округа. Вот что, например, было в Донецке. Там долго не могли построить поликлинику, и шахтостроители обратились к своему депутату. Получив от них избирательский наказ, Патон встретился с председателем райисполкома и обсудил практически, чем и как помочь округу.

К концу второго года поликлиника была готова. Патон занимался ее строительством с тем же энтузиазмом и пробивной энергией, с какой он строит печи для электрошлакового переплава или возводит корпуса новых научных городков Украины.

Это деловой человек во всем, за что берется. Вот еще пример. На очередном заседании Президиума Академии наук УССР Патон предложил поставить информацию об актуальных проблемах медицины. Именно информацию.

Самому докладчику представлялось, что помощи от Академии ему не нужно: ни финансов, ни пополнения кадров — ничего. Патон вежливо согласился — не надо так не надо.

Докладчиком был известный врач. Он рассказывал о перспективах функциональной медицины, о точной диагностике и лечении дозированными нагрузками, о возможности ввести функции организма в норму без помощи лекарств.

И вдруг президент сказал, что напрасно согласился только на информацию. Нельзя оставлять эту проблему на сегодняшнем уровне. Нужно помочь ученому и людьми и деньгами с тем, чтобы были организованы точные эксперименты. Важно не тянуть время, а разработать конкретный план действий, имея в виду клинику, помощь реальным больным людям и дальнейшее развитие теории. Словом, нужно готовить (тщательно и быстро) развернутое решение.

...Эпизод? И даже не самый типичный для работы Президиума Академии наук УССР. Обычно решения не отменяются, а заранее готовятся в нужном направлении. Но для самого Бориса Евгеньевича здесь все характерно. И желание дать свободу ученому. И умение повернуть его к тем основным принципам, которыми руководствуется Академия: единство ближних и дальних целей, единство теории и практики. Характерны системность и крупномасштабность Патона, а также нежелание потерять темп, упустить время. Ведь он мгновенно схватывает суть вопроса и точно определяет, чем именно надо всерьез занимался, что финансировать.

Патон Борис Евгеньевич

О Патоне словами Патона

Нет, он не давал такого интервью. Мои журналистские вопросы сводились в основном к работе Академии или ИЭС. И тем не менее личность самого Патона ясно видна в тех характеристиках, которые он давал другим людям. Что же делать?.. Патон не любит и не хочет говорить о себе. Вообще вопросы к собеседнику у него преобладают в разговоре. Но он любит шутку и простит шутливое название этой заключительной главки.

Пожалуй, больше всего Патон раскрывается в своих воспоминаниях об академике Мстиславе Всеволодовиче Келдыше: «Он умел вжимать в 24 часа своих суток такое количество дел, которых другим бы хватило на несколько рабочих дней. Тем не менее для него это отнюдь не фанатизм и не жертва жизнью. Это сама жизнь. И довольно счастливая, если говорить объективно...»

Прочтите отрывок из патоновских записок (он сфотографирован здесь) о том, каким должен быть ученый. Весьма характерные для него мысли... Об одержимости, целеустремленности, умении не пасовать перед трудностями, о юморе, о доброте к людям.

Такой ведь и сам Патон. Для него жизнь — в движении, счастье — в стремлении, а главное — это все-таки цель.

Евгения Манучарова.